Глава 9. Второй кризис

Получайте компенсацию до 100% от спреда/комиссии, взимаемых Вашим брокером, торгуя через Международное объединение Форекс трейдеров (МОФТ).

С полумиллионом долларов в кармане я расхаживал гоголем. Я очень ясно понимал, как их заработал, и был уверен, что смогу повторить трюк снова. Я владел этим искусством, сомнений нет. Имея дело с одними телеграммами, я выработал своего рода «шестое чувство». Я «чуял» акции, как опытный музыковед различает бемоль, неслышимый уху обычного слушателя.

Я почти наверняка знал, что с ними будет. Если после роста на восемь пунктов они падали на четыре, меня это не тревожило. Этого я от них и ожидал. Когда акции крепчали, я мог с точностью до дня предсказать, когда они пойдут в рост. Это был загадочный, необъяснимый инстинкт, который определенно у меня был. Это наполняло меня ощущением недюжинной силы.

Ничуть не удивительно, что мало-помалу я стал воображать себя Наполеоном финансов. Я собирался пройти маршем по дороге в светлое будущее. Я не ведал опасностей, не знал, что на пути меня поджидает коварный враг. В конце-то концов, самодовольно рассуждал я, многие ли могут похвастаться тем же, что совершил я?

Я решил заняться бизнесом всерьез. Если я сделал полмиллиона, что мешает мне сделать два, три или даже пять? Хотя ставку гарантийного депозита недавно повысили до 90%, я не сомневался, что с теми 160 тысячами, что я отложил с прибыли от операций с Bruce, заложу фундамент нового богатства. Я собирался вести полноценную ежедневную торговлю прямо на месте событий, да так, чтобы все мои прежние подвиги показались детской шалостью.

Чем туже я набивал свой карман, тем просторней становилось в голове. Я стал самонадеян, а это самое опасное состояние ума, которое только можно приобрести на фондовом рынке. И совсем скоро я получил горький урок, который рынок обычно преподает тем, кто думает, что сможет управиться с ним одной левой. После нескольких дней в Нью-Йорке я созрел, чтобы войти с рынком в тесный контакт. Я полагал, что, обладая столь безупречной системой, смогу, подойдя к рынку вплотную, беспрепятственно заколачивать по состоянию хоть каждый день. В качестве арены будущих триумфов я избрал офис одного из моих брокеров в верхней части города.

Попав туда в первый раз, я был впечатлен. В огромном торговом зале все стулья стояли лицом к небольшой, без устали жужжащей машинке – тикерному аппарату. Воздух был словно пропитан электричеством. У людей в зале, как у отпетых игроманов в Монте-Карло, горели глаза и тряслись руки. Стояли страшная суета и гвалт. Тикеры тикали, машинистки щелкали клавишами, телеграфные аппараты клацали, а клерки, как ужаленные, носились кругами. Со всех сторон только и слышалось: «“Гудиер” сегодня плохи», «Выхожу из “Анаконды”», «Рынок созрел для коррекции».

Поначалу вся эта наэлектризованная атмосфера мало меня тронула. После всех подвигов я был выше тревог, надежд и страхов простых смертных. Но долго это не продлилось. Начав ежедневно торговать из клиентского зала, я постепенно утратил все свое бесстрастие и примкнул к ним. Я во все уши внимал сомнительным сочетаниям фактов, мнений и сплетен, читал обзоры конъюнктуры, даже начал отвечать на вопросы вроде «Как вам рынок?» и «Нет ли чего дешевенького на примете?». Все это оказало на меня самое пагубной воздействие.

За несколько дней торгов я растерял все, чему учился шесть лет. Я делал все то, от чего так долго себя отучал. Я общался с брокерами. Жадно глотал слухи. Не спускал глаз с тикера.

Демон быстрой наживы овладел мной. Я полностью утратил ясность взора, с таким усердием приобретенную в работе с телеграммами. Шаг за шагом я вел себя по дороге потерь.

Первым меня покинуло шестое чувство. Я больше ничего не «чувствовал». Я видел лишь полчища акций, беспорядочно и беспричинно скачущих вверх и вниз. Затем пропала независимость. Я понемногу отказывался от своей системы и поддавался настроениям окружающих. Чуть какая новость, и я несся вприпрыжку со всеми. Разум меня оставил, зато целиком захватили эмоции.

Объяснить, как нелегко мне было выдерживать свою линию, будет проще, если привести такой пример: что случится, если крикнуть «пожар» в переполненном театре? Люди кинутся к выходам и передавят друг друга. Тонущий мертвой хваткой вцепляется в спасителя и утаскивает его за собой на дно. Такое поведение – верх безрассудства, но его диктует инстинкт. Я пошел за толпой и стал вести себя, как они. Из одинокого волка я превратился в растерянного, трепещущего ягненка, который топчется вместе со всеми и ждет, пока его остригут. Было невозможно сказать «нет», когда все вокруг говорили «да». Я пугался вместе со всеми и вместе со всеми обретал надежду.

Даже в первые, любительские годы со мной не бывало ничего подобного. Я потерял всякий контроль над собой и все свои навыки. За что бы я не брался, все шло насмарку.

Я вел себя как полный профан. Тщательно выстроенная система рассыпалась. Я отдавал противоречивые приказы дюжинами. Я покупал по 55, цена падала до 51, а я держал. Стоп-лосс? Я выкинул его из головы первым. Терпение? Здравый смысл? Какое там! Ящики? Я забыл про них.

День за днем я ходил по порочному кругу:

Я покупал на МАКСИМУМЕ, но
как только я покупал, бумаги шли вниз,
я пугался, как заяц, и
продавал на МИНИМУМЕ, но
едва я продавал,
бумаги принимались расти
и я в приступе жадности
покупал на МАКСИМУМЕ.

Я впал в жуткое расстройство. Вместо того, чтобы винить в неудачах свою собственную глупость, я придумывал самые разные причины. Я стал верить в «них». Это «они» продавали мне дорого. «Они» покупали у меня дешево. Разумеется, я не смог бы сказать, кто такие «они», но это не мешало мне верить в «них».

В сражении с «ними» – этими серыми призраками в моем сознании – я сделался безрассуден и упрям. Я получал одну оплеуху за другой, но утирался и начинал по новой. Я все твердил себе, что я обыграл рынок на полмиллиона и, значит, это никак не могло со мной случиться. Как же я заблуждался!

Это был кромешный ад. За несколько недель я потерял 100 тысяч. Подробный перечень моих сделок за то время напоминает похождения лунатика. Мне до сих пор с трудом верится в такое. Теперь я понимаю, что это мое излишнее самомнение транзитом через тщеславие и самоуверенность привело меня к катастрофе. Рынок был ни при чем, это все мои неразумные порывы и несдерживаемые эмоции.

Я покупал акции и продавал их через несколько часов. Я знал, что если закрывать позицию на ночь, то можно вносить в качестве депозита всего 25% стоимости бумаг. Но вместо того, чтобы извлечь из этого выгоду, я раз за разом умудрялся терять по нескольку тысяч. Вот как я оформил свое фиаско:

2500 шт. Haveg Industries
Купил по 70 долл. (176 150,00 долл.)
Продал по 61½ долл. (157 891,34 долл.)
Убыток 18 258,66 долл.

1000 Rome Cable
Купил по 37 (37 375,00)
Продал по 31 (30 724,48)
Убыток 6650,52 долл.

1000 General Time
Купил по 47¾ (48 178,80)
Продал по 44¾ (44 434,32)
Убыток 3744,48 долл.

500 Addressograph-Multigraph
Купил по 124½ (62 507,25)
Продал по 116½ (58 053,90)
Убыток 4453,35 долл.

1000 Reichhold Chemicals
Купил по 63½ (63 953,50)
Продал по 61½ (61 158,37)
Убыток 2795,13 долл.

2000 Brunswick-Balke-Collender
Купил по 55½ (111 891,00)
Продал по 53½ (106443,46)
Убыток 5447,54 долл.

2000 Raytheon
Купил по 60½ (121 901,00)
Продал по 57¾ (114 823,69)
Убыток 7077,31 долл.

2000 National Research
Купил по 24½ (49 625,00)
Продал по 22 (43 501,52)
Убыток 6123,48 долл.

4000 American Metals-Climax
Купил по 32⅞ (132 917,60)
Продал по 31⅝ (125 430,47)
Убыток 7487,1З долл.

3000 American Motors
Купил по 41¼ (124 938,90)
Продал по 40 (119 094,60)
Убыток 5844,30 долл.

e2000 Molybdenum
Купил по 49½ (99 875,00)
Продал по 47½ (94 352,50)
Убыток 5522,50 долл.

2000 Sharon Steel
Купил по 48¼ (97 З62,60)
Продал по 43¼ (85 877,27)
Убыток и 485,33 долл.

1000 Warner Lambert
Купил по 98½ (98 988,50)
Продал по 95½ (95 127,09)
Убыток 3861,41 долл.

1000 Lukens Steel
Купил по 88 (88 478,00)
Продал по 81 (80 640,48)
Убыток 7837,52 долл.

Суммарный убыток 96 588,66 долл.

Глядя на столь печальную картину, нетрудно понять, почему я вздрагивал всякий раз при виде котировок.

Штука в том, что, в стремлении урвать побольше, я слишком много читал и потому быстро достиг того состояния, когда биржевые котировки перестали что-либо мне говорить. Совсем скоро наступила следующая стадия, хуже предыдущей. Подавленный нескончаемыми убытками, одолеваемый полной неразберихой и одурманенный слухами, я был в таком смятении, что уже и цифр не различал. Я перестал владеть собой. Я мог провести целый день, склонившись над колонками цифр, бегая по ним глазами, но так ничего в них не поняв. Сознание мое помутилось, и это пугало меня по-настоящему. Я был как алкаш, который напился, потерял связь с реальностью и не мог понять почему.

После нескольких кошмарных недель я сел обдумать на трезвую голову, как такое могло со мной случиться. Почему в Гонконге, Калькутте, Сайгоне и Стокгольме все было в порядке, но стоило мне оказаться за полмили от Уолл-стрит, как нюх мне отказал? В чем разница?

Легкого ответа не было, и я долгое время терялся в догадках. И вот однажды, сидя в «Плазе» и с опаской глядя на телефон, я вдруг кое-что понял. За границей я не бывал в торговых залах и ни с кем не разговаривал, мне никто не звонил, и я не следил за тикером.

Разгадка стучалась мне в мозг, но сперва я ее не впустил. Она была так удивительно проста и столь невероятна, что я едва верил. Моим врагом оказался мой слух. На меня снизошло откровение: пока я путешествовал по миру, я имел возможность оценивать рынок, точнее – несколько интересовавших меня бумаг, спокойно, соблюдая нейтралитет, ни на что не отвлекаясь и не следя за слухами, без малейших эмоций и самомнения.

Я просто читал свои ежедневные телеграммы и по ним судил о поведении акций. Я не испытывал никаких других влияний, ничего не видел и не слышал.

В Нью-Йорке все было иначе. Панические слухи и противоречивая информация рекой текли мне в уши. Я стал искренне переживать за судьбу акций, и холодного клинического подхода как не бывало. Был только один выход. Надо было постараться вновь обрести себя. Я должен убраться как можно дальше отсюда, пока не растерял все.

Лишь одно спасало меня от полного распада в те дни. Бумаги Universal Controls и Thiokol вели себя хорошо, и я оставил их в покое. Теперь я понимаю, что просто был слишком занят, чтоб о них беспокоиться. Я торговал другими акциями, которые приносили мне убытки.

Я провел ревизию и избавился от всех акций, кроме этих двух. А потом улетел в Париж. Но прежде принял важнейшее решение. Я приказал брокерам ни в коем случае мне не звонить и ни под каким предлогом ничего не сообщать. Единственным способом связи между нами должны были стать, как прежде, ежедневные телеграммы.

Я бродил по Парижу как в тумане; в голове крутились размытые, бессмысленные колонки цифр. Телеграммы приходили каждый день, но я смотрел на них пустыми глазами. Я напрочь утратил чутье. Я чувствовал себя, как человек, который попал в ужасную аварию и понимал, что здоровье уже не поправить. Я совершенно упал духом.

И вот, когда я уже думал, что это навсегда, кое-что случилось. Я был в Париже уже две недели, когда в один из дней распечатал очередную телеграмму, пришедшую на мое имя в «Георг Пятый». Я безучастно пробежался по ней взглядом и вдруг заметил, что вижу цифры отчетливей, чем обычно. Я уставился на них, словно видел цифры впервые в жизни. Я даже глаза протер. Мне подумалось, уж не видения ли у меня?

Я с нетерпением ожидал завтрашней телеграммы. Когда она пришла, сомнений не осталось: цифры выглядели четко и знакомо. Словно пелена пала с глаз. В моем сознании снова начали рисоваться более-менее отчетливые картины будущего акций.

В последующие дни содержимое телеграмм становилось все яснее. Я стал напоминать себя прежнего. Я снова замечал, что одни акции сильнее, другие – слабее. Чутье возвращалось, а с ним и уверенность в своих силах. Я накопил достаточно мужества, чтобы снова подойти к рынку.

Но урок был усвоен. Отныне я дал себе слово никогда больше не бывать в брокерских конторах. А еще – строго-настрого запретить брокерам звонить мне. Только телеграммы с котировками, и ничего другого.

Пусть даже я вернусь в Нью-Йорк, на арену моих бесславных деяний, где буду на расстоянии короткой поездки на такси до биржи, инструкции останутся теми же. Между мной и Уолл-стрит должны остаться те же тысячи миль. И пусть брокеры шлют мне телеграммы, как если бы я был в Гонконге, Карачи или Стокгольме.

И еще – они не должны слать мне котировки никаких других акций, кроме тех, что я просил, и не сообщать ни о каких новых бумагах, поскольку это уже будет из разряда слухов. Я сам буду выбирать новые акции, как делал всегда при чтении еженедельного финансового бюллетеня. Если увижу интересные бумаги на пороге роста, попрошу котировки, да и то не больше чем по одной новой бумаге за раз. Потом, как раньше, буду внимательно изучать их, прежде чем связываться.

Тому, кто выжил в авиакатастрофе, следует немедленно лететь куда-то снова, иначе ему уже никогда не преодолеть страх. Вот так и я – видел только один способ доказать надежность моего метода. Я поехал в аэропорт и взял билет до Нью-Йорка.

Содержание Далее

Перейти на Главную страницу сайта