|
Я стоял в одной из этих новомодных телефонных кабинок в аэропорту Кеннеди и звонил в Париж. В нескольких шагах от меня ошивался Чарли Стейн с очередной своей красоткой. Чарли – президент Lord Hardwick Corporation, и красивые девушки у него не переводятся. Причем ему доставляет особенное удовольствие знакомить меня со своими спутницами, а все потому, что он при этом так им меня расхваливает, что сам делается еще важнее в их глазах от знакомства со мной!
Обычно мне не было никакого проку от его забав, но сегодня все было иначе, ибо, незримо для всех нас, в тот день в нашей компании была еще одна очаровательная дама. Мы до поры не замечали ее, а она стояла у нас буквально под носом. Звали ее Госпожа Удача или, если хотите, Ее Величество Случайность.
Так впервые и мне что-то перепало от Чарли. А именно: он невольно подтолкнул меня к переизданию этой книги. Пока я тщетно пытался дозвониться до своей подружки, уже представляя, как она в этот момент изменяет мне с кем-нибудь, Чарли начал свое традиционное представление.
Он как всегда без конца нахваливал меня на все лады и был, по обыкновению, громогласен. На его зычный рык из соседней будки выглянул незнакомец и спросил:
– Это что, правда тот самый Дарвас? Ну и ну, я же зубрил его книгу как «Отче наш» и, между прочим, заработал больше ста штук теми приемчиками, о которых он там пишет!
Я вышел из своей кабинки, и незнакомец взялся за меня:
– Почему, черт возьми, вашей книги нет в продаже?
– В свое время я, помню, накупил их десятка полтора, – продолжал он трещать, не дожидаясь моего ответа, – а теперь, вообразите, не могу достать ни одной ни за какие деньги. Ту единственную, что у меня осталась, все время просят почитать, и мне еще приходится упрашивать, чтобы ее вернули. Возвращать-то возвращают, да вот только зачитали до дыр, аж смотреть жалко.
Незнакомец протянул мне руку:
– Хочу вам спасибо сказать. Если бы не самолет, я бы вам обязательно выпивку поставил или ужином угостил. Но вот что я скажу: может вы и сделали два миллиона на бирже, но в издательском бизнесе вам и двух центов не заработать!
С этими словами он еще раз крепко тряхнул меня за руку, в мгновение ока развернулся и пулей понесся на посадку.
Тут до меня дошло. Вот я тупица. Книга уж десять лет как вышла, а я ведь до сих пор получаю письма от читателей. Опять и опять они просят прояснить те или иные моменты, и большинство вопросов крутится вокруг одного и того же. А книги нет в продаже!
Время все расставляет по своим местам. И оно доказало правоту моего подхода к игре на фондовом рынке. Моя книжка стала классикой жанра, раритетом, за который букинисты давали чуть ли не по двадцатке за штуку.
Но, может быть, мне просто невероятно повезло и я всего лишь удачно попал в струю стремительно растущего бычьего рынка, на котором заработал бы и дурак? Или все же моя метода была настолько основательна, что годилась для любого рынка?
Во всяком случае книга моя точно прошла тщательную проверку временем.
Из аэропорта я поехал прямиком на Парк-авеню к Лайлу Стюарту, издателю другой моей книги – «Уолл-стрит: Второй Лас-Вегас». Нервы у этого парня крепкие и рисковать он не боится. Но когда я поделился с ним мыслью переиздать книгу, он заверил меня, что тут вообще никакого риска нет. После короткого обсуждения мы решили не менять в ней ни слова. Какой смысл? Она стала классикой. Ее прочел чуть ли не миллион человек. Под впечатлением от нее одна из бирж изменила свои правила касательно приказов стоп-лосс (stop-loss). Книга вызвала такую досаду некоторых влиятельных кругов, что они убедили прокурора штата Нью-Йорк выдвинуть против нее совершенно дикие обвинения, которые он, впрочем, позднее отозвал. (Причем об обвинениях было заявлено во всеуслышание, а об их отзыве – разве что не шепотом!)
Итак, мы решили оставить книгу в первозданном виде <...> Здесь же я хочу рассказать о письме, в котором ко мне не было никаких вопросов. Скорее оно было похоже на выволочку.
С цифрами в руках его автор доказывал, что я «профукал свое счастье». Он утверждал, что, найми я двух помощников на полный рабочий день и применяй свою систему на протяжении двух лет, я мог бы увеличить свои начальные вложения (36 тыс. долл.) в 3000 раз, заработав 100 млн вместо жалких 2,25 млн за 18 месяцев.
Ошибка моя, писал автор, была в том, что я пренебрегал быстрой оборачиваемостью портфеля и торговлей с маржой. А еще я не реинвестировал прибыль. В доказательство к письму были приложены подробные графики. Задним умом мы все крепки. Мог ли я и правда преумножить свой капитал в 140 раз за 18 месяцев? В двести раз? В тысячу?
Очень может быть. Но я никогда не жалел, что не достиг чего-то большего. Я сколотил капитал, c олимпийским спокойствием удерживаясь от преждевременной продажи и при этом вовремя избавляясь от большинства акций при помощи одного-единственного инструмента: скользящего стоп-лосса.
Я не открыл безубыточного рая. Но я нашел способ, когда только возможно, безжалостной рукой ограничить свои потери менее чем десятью процентами. Прибыль есть функция времени, и нужно иметь веские причины, чтобы держать убыточные бумаги дольше трех недель.
Мой метод ограничения убытков имел двоякое действие. Он избавлял меня от плохих акций и подсказывал хорошие. И то, и другое происходило быстро. Наверное, мой метод не всем бы подошел. Но мне он помог. И я надеюсь, что, изучив то, как я им пользовался, вы сочтете его полезным и выгодным для себя.
Николас Дарвас
|
