Глава 8. Адаптироваться к изменениям

Тайрон Болл

Самое удивительное в истории Тайрона Болла – его непревзойденное умение адаптироваться к обстоятельствам и достигать цели в самых сложных условиях. Тайрон, который в основном торгует акциями NASDAQ, успешно пережил период «медвежьего» рынка в начале 2000-х годов и переход на котировки в десятичном формате, который привел к снижению спредов бид-аск и разрушил много прибыльных торговых стратегий. Тайрон нашел новые способы получать прибыль, в то время как подавляющее большинство его товарищей вышло из игры. Хотя его методы торговли относительно просты, гибкость маневренность и нежелание останавливаться на достигнутом делают Тайрона одним из самых успешных розничных трейдеров из тех, с которыми мы беседовали. Он говорил с нами из своего домашнего офиса в Иллинойсе.

В: На каком рынке вы торгуете?

О: Главным образом на NASDAQ.

В: Вы занимаетесь внутридневной или позиционной торговлей?

О: На 98 процентов – внутридневной. Иногда я оставляю позиции до следующего дня.

В: Большинство тех, с кем мы беседовали, тоже не любят оставлять позиции до следующего дня. Расскажите нам, как все начиналось. Как вы стали играть на бирже? Что пробудило у вас интерес к этому занятию? Здесь сыграла свою роль ваша семья или вы пришли к этому сами?

О: Вы хотите услышать длинный или короткий вариант?

В: Длинный.

О: Ладно. Должен сказать, что я всегда интересовался рынком. Пока я был ребенком, мой отец постоянно приторговывал акциями, и я опробовал свои силы в довольно юном возрасте, открыв счет на небольшую сумму в Charles Schwab Corporation.

В: Так бывает довольно часто. Значит, вы немного торговали уже в старших классах, а затем поступили в колледж. Вы изучали финансы или избрали другую специализацию?

О: Я знал, что буду заниматься бизнесом, – сначала я изучал финансы, а потом продолжил учебу, чтобы получить степень MBA. Но мне всегда хотелось стать брокером. Я проходил стажировку в крупной компании, которая оказывала финансовые услуги, и это принесло мне огромную пользу. По сути, я сформировал неплохую клиентскую базу еще во время учебы.

В: Вы получили Series 7, пока учились в магистратуре?

О: Мне дали возможность получить Series 6 и Series 63. Я занимался планированием страхования жизни, страхованием жизни с переменной страховой суммой и переменными аннуитетами. Все вопросы по паевым фондам я переадресовывал представителю на ступеньку выше меня. Это был отличный опыт, я научился вести дела, еще будучи студентом. Но самое главное, это помогло заложить прочный фундамент моей карьеры и получить представление о трудовой этике, что очень пригодилось, когда я занялся торговлей на бирже.

В: Вам приходилось делать много холодных звонков?

О: В первый год я занимался холодными звонками без конца и понял, что это дает очень небольшую отдачу. Я трудился в поте лица и со временем научился подходить к работе более разумно. Университет и работа, которая занимала более 30 часов в неделю, заставили меня научиться эффективно планировать свое время.

В: Каким образом вы изменили свой подход к формированию клиентской базы на следующий год?

О: Я сделал ставку на рекомендации клиентов. Я очень старался работать хорошо, давал лучшие советы, делал для клиента все, что в моих силах, после чего просил рекомендовать меня другим. Вместо того чтобы сидеть на телефоне, я просил клиента назвать пять своих лучших друзей и звонил им. Примерно в это время я закончил магистратуру.

В: И что было потом?

О: Весной 1999 года, взяв с собой свою будущую жену, я поехал повидаться со своим лучшим другом, другом детства, с которым мы вместе росли. Он жил в Хьюстоне. У него дома на кофейном столике я увидел материалы по дейтрейдингу – он планировал заняться игрой на бирже. Он собирался уйти с работы, открыть счет и посвятить все свое время торговле. Я заглянул в эти бумаги, и мне стало неловко отнимать у него время, заставляя развлекать нас. Я предложил составить ему компанию и вместе отправиться в пару ближайших трейдинговых фирм, с этого все и началось.

В: Значит, вы составили ему компанию? Какова была ваша первая реакция, когда вы оказались в одной из этих фирм, которых было так много в конце 1990-х?

О: У меня попросту отвисла челюсть. Помню первую из них, кажется Momentum.

В: Какого размера было помещение, в которое вы вошли?

О: Не слишком большое, но там было полно народу, просто не протолкнуться. Не знаю, сколько там было человек – думаю, чуть меньше полусотни. Я помню, как управляющий филиалом показал мне отчет о прибылях и убытках трейдера за день. «Это за месяц или за год?» – не понял я [смеется]. И сказал: «Неужели, все, что нужно сделать – это включиться в эту игру?»

В: Что-то вроде видеоигры, верно?

О: Ага. Во всяком случае именно так это преподносилось во время рекламы. Когда вернулся в Иллинойс, я побывал еще в нескольких таких фирмах.

В: Вы жили в Чикаго или в пригороде?

О: В то время я жил в шести часах езды к югу от Чикаго, в Южном Иллинойсе. Я учился в Университете Южного Иллинойса.

В: Едва ли там было много фирм, которые занимались внутридневной торговлей.

О: Да, таких там не было. Поэтому я просто обзванивал всех подряд и спрашивал: «Можно ли опробовать это где-то поблизости?» – и оказалось, что это возможно только в Чикаго. Тогда я позвонил паре своих приятелей, и они сказали «Приезжай!» и предложили бесплатно приютить меня на шесть месяцев.

В: Здорово.

О: Я перевел в наличные все, что мог. Еще в колледже у меня был дом, который я купил у банка как изъятый за неплатеж, привел его в порядок и продал. Вместе с моими сбережениями это позволило мне открыть торговый счет.

В: Каков был ваш начальный капитал?

О: На тот момент у меня было около 75 000 ликвидных средств, думаю, я положил на свой первый счет 40 000-50 000 долларов.

В: Вы оставили 25 000 на текущие расходы. Вам не нужно было платить за жилье, а значит, вы тратили деньги только на еду?

О: Я участвовал в оплате счетов и еще в кое-каких расходах. Я мог бы положить на счет и больше, но чисто психологически не люблю чувствовать себя припертым к стене.

В: Как отнеслась к этой затее ваша девушка?

О: Наверное, была настроена скептически, но она тоже видела эти конторы в Хьюстоне. Эта идея захватила меня. Я думал: «Если все получится, будет здорово; если нет, я буду спать спокойно, зная, что не упустил шанс, и снова стану брокером». Таков был мой план. Если бы я потерял деньги, это бы слегка пошатнуло мое финансовое положение, но я не был обременен семьей, детьми и закладными, и это был идеальный период в моей жизни, чтобы попытать счастья.

В: Как отреагировали на это ваши родители?

О: Они всегда поддерживали меня – и все же они были несколько ошарашены. Впрочем, их не пугало, что я влезу в долги и потеряю все. Они тоже считали, что это подходящее время, чтобы попытать счастья.

В: У вас было 40 000 долларов на счете и 25 000 на прочие расходы. Вы поселились у своих друзей в Чикаго и отправились в трейдинговую фирму. Что произошло дальше?

О: О, это было ужасно [смеется]. Я обошел все эти фирмы и выбрал ту, что не брала плату за место. В фирме, которую я выбрал, заявили, что, перед тем как допустить к торгам, для нас проведут хороший курс обучения. Я очень обрадовался, потому что не знал ничего. Я получил кое-какое представление о фундаментальном и техническом анализе в колледже, но этого было мало, чтобы стать профессиональным трейдером. Поэтому я горел желанием учиться и при этом был весьма бережлив. Кое-где плата за место составляла от 500 до 1000 долларов в месяц, что показалось мне просто безумием. Оглядываясь назад, могу сказать, что, возможно, добился бы большего, если бы выбрал фирму, где места были платными.

В: Почему?

О: Потому что у фирмы, которую я выбрал, была уйма проблем с компьютерами и связью.

В: А значит, ордера исполнялись скверно, и иногда вы не могли войти в рынок или закрыть позиции из-за неполадок с компьютерами?

О: Это была просто беда. Худшего места [смеется] нельзя было и представить. Мне кажется, трейдеры, которые там работали, предпочитали свинг-трейдинг только потому, что программное обеспечение работало куда медленнее, чем в других фирмах, где люди занимались быстрыми спекуляциями, продавая и покупая тысячи и миллионы акций в день.

В: Они держали позиции час-два, а иногда оставляли их на следующий день?

О: Да. Они держали акции неделями. На тот момент это был подходящий метод, и они зарабатывали тысячи долларов [смеется]. Для новичка это было ужасное место, но постепенно я набил руку.

В: Как долго вы там оставались?

О: [Вздыхает.] Надо подумать. Наверное, я провел там добрых два года.

В: Неужели? В таких-то условиях? Расскажите, что произошло за первые пару месяцев? Вы потеряли много средств?

О: Вместе со мной занятия посещали еще человек десять. Курс был довольно заурядным. В фирме было, думаю, более 100 человек, но там была страшная текучка. Новички появлялись еженедельно. На каждого, кто обладал нужной хваткой, приходилось 10-15 тех, что уходили. Все, кто учился вместе со мной, ушли через пару месяцев. Мы занимались по пухлому руководству и изучали массу вещей, которыми не стоит забивать голову. Когда занятия закончились, наш инструктор сказал: «Первые пару недель вы будете торговать рядом со мной». И я стал заключать сделки на сотню-другую акций, не совершал никаких безумств, и примерно через неделю меня стали считать чокнутым. Все вокруг заключали крупные сделки, торговали акциями высокотехнологичных компаний, делали деньги. Я же потихоньку зондировал почву и почти ничего не зарабатывал. Потом нашему инструктору пришлось на неделю уехать в Остин, где он проводил занятия [смеется]. И когда он уехал, я закупил по тысяче разных акций, и эти две недели стали настоящим кошмаром. Я оставлял позиции на следующий день, делая все, что не следовало делать. Когда приближался управляющий филиалом, я прятал свой журнал сделок. Я говорил ему что-то вроде: «У меня все прекрасно». Он спрашивал: «Вы уверены?» Да. И он уходил. Разумеется, он знал прибыли и убытки каждого в фирме [смеется]. Но да, в первые же три-четыре месяца я здорово прогорел – сумма на моем счете уменьшилась вдвое, упав до 20 000.

В: И все же это не так страшно, принимая во внимание тот факт, что вы торговали лотами по 1000 акций. В то время акции падали на пункт в минуту, и вы могли понести куда более серьезные убытки.

О: Да уж, почти все взлетало на пять баксов каждый час [смеется]. Дело было осенью 1999 года.

В: Так значит, вы играли на повышение, скупая все подряд, и надеялись, что рынок выручит вас?

О: Да, но я выбирал не лучшие акции. Это были малоизвестные компании, и я не понимал, что делаю.

В: Какими акциями вы торговали? И почему вы выбирали именно их, а не спекулятивные акции с резким ростом курса?

О: Хороший вопрос. Наверное, потому, что они были дешевле и я мог взять 1000 или 2000 акций, тогда как покупательная способность составляла всего лишь 2 к 1. Если ты хотел торговать акциями Qualcomm или Yahoo!, это было не так-то просто. По тем временам это были элитные акции, которые ограничивали вашу покупательную способность. Кроме того, их цены менялись слишком резко для неопытного трейдера. Поэтому я охотился за компаниями помельче. Но, судя по всему, я выбирал не те, что нужно [смеется]. Первые четыре месяца меня преследовали неудачи и я не мог похвастаться прибыльными сделками.

В: О чем вы думали в эту пору? Каждый день вы возвращались домой, потерпев поражение, какие мысли приходили вам в голову?

О: Ужасные. Я приехал в Чикаго и потерял кучу денег. Я мог бы вернуться домой, зарабатывать деньги, заниматься другим бизнесом, в котором я разбираюсь. Мне казалось, что моя затея бессмысленна. И я решил поставить для себя некий предел и покончить с этим, если дело не пойдет на лад.

В: Какой срок вы себе дали? Шесть месяцев?

О: Начал я, кажется, в августе, значит, приближался конец года, и я решил, что, если дела будут и дальше идти так же скверно, я покончу с этим после праздников, ну, может быть, накину еще месяц максимум.

В: Что вас остановило?

О: Мне повезло [смеется], страшно повезло. Я начал формировать небольшой портфель недорогих акций по биотехнологиям – по 3-5 долларов, – покупал их партиями по несколько тысяч. При этом я то и дело получал требования о внесении добавочной маржи. Однако существовала специальная услуга – нужно было заплатить некоторую сумму и тебе помогали пополнить маржу [смеется].

В: Прямо-таки сборник советов: чего не следует делать трейдеру.

О: И не говорите. Я мог бы написать об этом целую книгу. Так вот, мне повезло. Начался быстрый рост цен, это был конец 1999 года – начало 2000-го, перед обвалом доткомов, который случился весной. Внезапно мои компании начали расти в цене, я заключал сделки и просто держал позиции, вместо того чтобы заниматься быстрыми спекуляциями.

В: Как долго вы держали позиции?

О: Обычно от одного-двух до нескольких дней. Случалось, что я держал их несколько недель.

В: Сильно ли они росли? Допустим, мы говорим об акции, которая стоила 3 доллара, насколько она могла вырасти за две-три недели?

О: С 3 до 7-10 долларов, что-то в этом роде.

В: Значит, у вас появились шансы утроить свои ставки?

О: Да. В 1999 году на моем счете было около 30 000 долларов, а к февралю 2000 года эта сумма выросла до 120 000.

В: И все это за счет акций мелких компаний биотехнологического сектора, которые стали расти и позволили вам увеличить объем средств на торговом счете в четыре раза?

О: Да. В основном это были они плюс несколько технологических компаний. Те, кто торговал рядом со мной, держали позиции по 15 000 – 30 000 акций, и я думал: «Если они ворочают такими объемами, что мешает мне держать 3000?» Я делал на них по несколько пунктов, что в то время давало колоссальную прибыль. Так я попал в струю. При этом я по-прежнему не имел оснований считать себя трейдером.

В: Отличная история, вы действительно выиграли в лотерею.

О: Что-то вроде этого.

В: Теперь у вас был очень приличный капитал, 120 000 долларов. Наступил февраль. Впереди крупнейший обвал в истории NASDAQ. Что происходит дальше?

О: Да, на моей улице наступил праздник, я ходил, задрав нос. Я даже стал отдавать своим товарищам часть денег за жилье [смеется].

В: Теперь вы наконец могли позволить себе нормальное жилье?

О: Да. На самом деле жить с компаньоном можно до поры до времени [смеется], и в моем случае это затянулось дольше, чем хотелось бы. Рынок действительно пробил дно, но я выжил. Правда, зарабатывать легкие деньги стало не так-то просто. Я потерял, наверное, 10 или 20 процентов средств, но эти потери были не смертельны.

В: Фондовая биржа рухнула. Вы научились нести убытки? Или вы просто не открывали крупные позиции?

О: Да. Когда я увидел, как надувается пузырь, внутренний голос сказал мне: «Расслабься». Все продолжали покупать акции, и время от времени они подскакивали в цене. Но в целом все вокруг терпели поражение. Было грустно наблюдать за этим. Эти ребята – мальчишки, которые за прошлый год сделали миллион, а то и два, – теперь пугающими темпами теряли заработанное. Это были тревожные симптомы, и я начал осматриваться, пытаясь найти в нашей фирме кого-то не из тех великих трейдеров, что работают на крупных колебаниях. Я хотел найти того, кто стабильно делал деньги. У нас был один такой парень. Довольно сдержанный, но приятный. И я решил поговорить с ним. Он сказал, что зарабатывает около пяти штук изо дня в день, независимо от того, падает рынок или растет. Он сказал: «Я не собираюсь делать 20 000 или 50 000 как этот тип, что сидит рядом с тобой. Но я никогда не буду терять деньги». Я сказал: «Здорово, как тебе это удается?» [смеется] Именно тогда я кое-что понял и сказал себе: «Похоже, этот парень настоящий трейдер, он не из тех, кто просто покупает и держит акции, надеясь на лучшее». Он торгует акциями на росте и на падении. До этого момента я ни разу не играл на понижение. Если ты хочешь успешно торговать акциями – заниматься скальпированием – в обоих направлениях, тебе не обойтись без хеджирования, чтобы иметь возможность продавать на падении.

В: Давайте отойдем чуть в сторону и объясним, что такое хеджирование. По сути, в этот момент вы поняли, что можете купить опцион пут?

О: Да, это был связанный пут.

В: Связанный пут, который позволял вам играть на понижение акций, поскольку синтетически вы всегда были в длинной позиции. Таким образом, ваш товарищ дал вам понять, что на рынке работают в двух направлениях и можно делать деньги, играя на понижение. Вы сидели рядом с ним, наблюдая, что он делает?

О: Нет. Изредка я поглядывал, чем он занимается, но он был довольно скрытным парнем. Он сидел в операционном зале, но понять, что он делает, всегда было трудно. Он работал с несколькими акциями, которые ему нравились, поглядывал на графики, и, если цена той или иной акции ежедневно менялась на несколько пунктов, это позволяло заниматься быстрыми спекуляциями, играя на понижение и повышение. Я отобрал для себя четыре-пять компаний. Среди них были BroadCom, Seibel и Brocade.

В: Весьма известные названия.

О: Да. Я начал торговать их акциями, партиями штук по 500, играя на повышение и понижение. Первые две недели были сущим кошмаром. Осваивая эту премудрость самоучкой, я потерял 5000 или 10 000 баксов.

В: Ранее вы просто открывали и закрывали позиции. Дневные обороты по вашим сделкам были не слишком велики. Вам не приходилось осуществлять по сотне полных транзакций в день?

О: Нет, раньше такого не было.

В: Теперь объемы сделок уменьшились. Вы сократили позиции до 500 акций. Чтобы получать доход, нужно было увеличить оборот. Сколько полных транзакций в день вы проводили теперь и выросли ли ваши издержки из-за комиссионных?

О: 50 полных транзакций. Или около того.

В: Каков был размер комиссионных на тысячу акций на тот момент?

О: О, это был просто кошмар, кажется, 1,5 цента за акцию. Сегодня они стали втрое меньше [смеется]. Каждая сотня тысяч акций обходилась в 1500 баксов.

В: Понятно.

О: Это был просто грабеж, но мы зарабатывали гораздо больше, поскольку по-прежнему работали с котировками в дробных долях доллара.

В: К тому же при дробных долях было куда проще быстро переворачиваться. Так значит, в течение первых двух недель вы пытались освоить новый метод, но это оказалось гораздо сложнее, чем на первый взгляд? Расскажите об этом поподробнее.

О: Я думал: «Может быть, я совершаю ошибку, может быть, на самом деле у этого парня есть какой-то секрет, которым он не хочет делиться, потому что это слишком трудно?» Но, продолжая заниматься этим, я постигал все больше разных мелочей. Постепенно я узнавал об акциях все больше. Я наблюдал, как движется цена той или иной акции и как это связано с поведением рынка. Корреляция между этими акциями была весьма высока. Поэтому я просто играл на их понижение, иногда немного придерживал и учился ловить движения цены в один-два пункта.

В: Сколько времени прошло, прежде чем вы начали получать прибыль?

О: Месяц-полтора.

В: Какую степень риска на сделку вы позволяли себе на этом этапе?

О: Случалось, что, заключив сделку, я начинал упрямиться. Но обычно, потеряв половину пункта, я, не раздумывая, закрывал позицию – если мог.

В: Каков был максимальный убыток, когда вы начинали упрямиться?

О: При скальпировании, которым я занимался постоянно, наверное, тысяча-две. Иногда я упорствовал, оставляя позиции до следующего дня, – я стал заключать такие сделки попутно, после того как у меня на счете образовалась приличная сумма. Это были мои самые неудачные сделки. На некоторых позициях, которые оставались открытыми на ночь, я потерял по 10 000-20 000.

В: То есть на сделке, оставленной до следующего дня, вы могли потерять заработанное за неделю?

О: Да. При этом я спрашивал себя: «Что я делаю? Я могу зарабатывать деньги каждый день, зачем мне эти открытые позиции?» Но проходила пара месяцев, и я совершал эту ошибку вновь.

В: Что привлекало вас в таких позициях?

О: Я смотрел на графики – цена падала до предела, коридор был огромен, и я пытался закупить кое-какие акции на минимуме.

В: Что имело смысл, если они не продолжали падать. Вы усреднялись вниз, заключая такие сделки?

О: Иногда. Но по большей части это были недорогие акции, баксов по 20. Если изначально они стоили 150 долларов, а потом падали до 20, я думал: «Ну сколько они еще могут падать?», – и узнавал сколько [смеется].

В: Оказывалось, что они могут упасть до нуля?

О: Такого я не допускал. И все же я держал их куда дольше, чем следовало.

В: Так значит, занимаясь внутридневной торговлей, вы были готовы охотиться за половиной пункта или пунктом, имея позиции на 500 акций?

О: Это было не слишком рискованно. На этом этапе я делал приличные суммы на открытии сессии, при колебаниях в два, три, четыре пункта в обе стороны – иногда такие колебания случались в пределах часа-двух. Такие сделки давали мне примерно 80 процентов прибыли.

В: И вы научились работать на открытии сессии? Можно ли сказать, что, освоив торговлю на открытии сессии, вы получили преимущество?

О: Да, я понимал, что это весьма ценное умение. Если вы готовы посвятить два часа напряженной работе, это самое подходящее время.

В: Торговали ли вы до открытия сессии и наблюдали ли за тем, что происходит в это время на рынке?

О: Обычно я приходил на работу, наливал себе кофе, раздавался звонок на открытие сессии, и я брался за дело. Я не анализировал то, что происходило до или после сессии. На этом этапе я торговал как скальпер, и меня волновали в первую очередь котировки второго уровня.

В: Значит, вы научились читать котировки второго уровня?

О: Да. Я торговал на импульсах. При этом я никогда не пытался сражаться с рынком.

В: Случалось ли вам покупать по цене предложения, если начинался стремительный рост?

О: Если я чувствовал, что успеваю сделать это достаточно рано, – при котировках в дробных долях спред по некоторым акциям мог составлять четверть или половину пункта. Открыв позицию на 1000 акций, ты мог потерять 250 долларов. Но иногда чутье подсказывало тебе, как будут двигаться акции и рынок. Однако такое чутье выработалось у меня только на четыре-пять акций, которыми я торговал.

В: Но обычно вы старались покупать по биду и продавать по аску?

О: По возможности да, но если цены начинали меняться, я понимал, что потеряю больше, если не войду в рынок, а буду просто наблюдать, как они меняются на пункт или два.

В: После чего вы старались выйти по цене предложения? Чтобы за счет этого прихватить хотя бы половину спреда?

О: Да, я всегда старался выйти из позиции, прихватив спред. Может, я и воздержался бы выхода по биду или аску, но, когда ситуация меняться, все происходит в мгновение ока. Поэтому решать приходилось быстро – заработать лишние 10-25 центов или просто закрыть сделку и зафиксировать прибыль.

В: Насколько мы понимаем, большая часть такой торговли велась без помощи какой-либо компьютерной программы. Открывая сделку, вы не могли выставить стоп-ордер, который сработал бы автоматически. Вам приходилось следить за происходящим и закрывать позиции вручную?

О: Да.

В: Но такие сделки обычно требуют очень быстрой реакции. Вам нужно было принимать молниеносные решения, следя за динамикой котировок второго уровня?

О: Да. С той скоростью, с какой позволяли наши компьютеры [смеется], а временами она никуда не годилась.

В: Иногда вы просто застревали в очереди, все застывало навеки и вы не знали, удалось вам выйти из позиции или нет?

О: О да, и это было ужасно.

В: Как вы считаете, что позволило вам добиться успеха в этом виде торговли, который требовал колоссального чутья, – ведь, увы, большинство терпит здесь неудачу, не справляясь с темпом, напряжением и необходимостью быстро принимать решения?

О: Думаю, это объясняется теми же причинами, по которым я занимаюсь этим по сей день. Надо сказать, что в то время я был не слишком собранным и мог бы справляться с тем, что делал, куда лучше. И все же, мне кажется, я превосходил своих товарищей по части самодисциплины и терпения. Кроме того, я перешел на программную платформу получше.

В: Иными словами, вы были избирательны, заключая сделки, и соблюдали дисциплину, выходя из позиций.

О: Верно. При этом я своевременно фиксировал прибыль. Видите ли, была масса сделок, где, подержав позицию чуть дольше, я мог бы заработать больше. Но нередко ситуация была такова, что, отложив выход на минуту в расчете на дополнительную прибыль, я мог бы потерять куда больше. Поэтому я начал понимать, что, заключая сделку, ты не можешь определить вершину и основание. Нужно быть готовым забрать деньги, пока цена движется в твою пользу, и постараться свести убытки к минимуму. Кажется, что это очень просто, но большинству это не под силу.

В: Вы правы.

О: Фиксировать прибыль по удачным сделкам, а при неудачных сводить убытки к минимуму. Но некоторым это было чрезвычайно трудно. Они теряли и теряли деньги, истекая тысячами долларов. Смотреть на это было очень грустно.

В: Еще бы.

О: Среди них были и мои хорошие друзья.

В: Но вы защищали свой капитал, и это помогало вам удержаться в игре?

О: Да. Я открыл систему, которая была неизменно эффективной. Поэтому по большей части я изо дня в день делал деньги.

В: Именно она лежит в основе системы, которую вы используете сегодня?

О: Совершенно верно. Из-за рынка она претерпела довольно сильные изменения. Акции и цены стали другими. Эта игра требует умения адаптироваться к ситуации, но ее суть осталась прежней.

В: Можете ли вы, не раскрывая ключевые алгоритмы вашей системы, рассказать, в чем ее краеугольный камень? Изложить ее общие принципы?

О: Я бы сказал, что она по-прежнему ориентирована на импульс. Я по-прежнему следую за рынком. Я не пытаюсь воевать с ним. Есть великие трейдеры, которые, работая с акциями, играют против рынка. Рынок взлетает вверх. Они занимают короткие позиции и ждут разворота. Иногда им удается неплохо зарабатывать. Я пробовал действовать такими методами [смеется] и знаю, что, поспешив, можно потерять немало денег. Лучше я дождусь разворота и присоединюсь к рынку.

В: Еще один вопрос чисто технического свойства. Вы входите в позицию и выходите из нее в один прием? Или делаете это поэтапно?

О: В большинстве случаев я делаю это в несколько этапов. Но иногда понятно, что сделка убыточна, и нужно побыстрее уносить ноги. Если я несу убытки, я закрываю позицию целиком.

В: То есть вы не усредняетесь вниз? Вы фиксируете убыток и уходите с рынка?

О: Именно.

В: А если сделка прибыльна? Случается ли вам сначала зафиксировать прибыль по половине позиции, а потом попытаться извлечь выгоду из оставшейся части?

О: Да. К тому же с годами я научился добавлять к удачным позициям.

В: Вот как?

О: Раньше, когда я держал позицию и рынок двигался в мою пользу, я всегда закрывал позиции, по биду или по аску. Теперь, если я успеваю открыть позицию достаточно рано и вижу, что не ошибся, я увеличиваю ставку.

В: Как вы при этом действуете – удваиваете сумму, увеличиваете ее в полтора раза или добавляете средства, используя какие-то иные критерии?

О: По акциям подешевле я могу увеличить позицию в полтора-два раза. Если речь идет об активах подороже, максимум в полтора.

В: Таким образом, если цена начинает меняться не в вашу пользу, вы можете по крайней мере закрыть позицию или выйти в ноль?

О: Совершенно верно. Хотя, конечно, бывают случаи, когда выйти в ноль невозможно [смеется].

В: Да. Никогда не хочется, чтобы удачная сделка превратилась в убыточную. Часто ли случается, что вы уверены в своей правоте, считаете, что все пойдет как надо, наращиваете позицию, а потом происходит резкий разворот и вместо прибыли сделка приносит убытки?

О: Бывает. Главное при этом дисциплина – нужно вовремя отказаться от сделки или свести убытки к минимуму. Все убыточные сделки начинаются с малого.

В: Значит, входя в сделку поэтапно, вы никогда не опускаетесь ниже уровня безубыточности?

О: Стараюсь, чтобы это было так, если нет веских оснований удерживать позицию, скажем, до 10 центов ниже цены входа.

В: На этом уровне вы признаете себя побежденным? Десять центов и ни центом больше?

О: Именно так. Я стараюсь держаться в этом диапазоне, от уровня безубыточности, до 10 центов, и это помогает мне избежать серьезных убытков.

В: Как распланирован ваш день сейчас?

О: Мой распорядок дня довольно сильно изменился и продолжает меняться с годами, поскольку теперь я занимаюсь не только рынком. Времена, когда я торговал с 8.30 до трех, а потом выключал компьютер, остались позади. Это было здорово. Очень неплохой образ жизни. Но сейчас я пытаюсь успеть кое-что еще.

В: Вы занимаетесь преподаванием?

О: Да, более двух лет я занимаюсь консультированием. Кроме того, каждый второй месяц я отправляюсь в Китай, где провожу недельные учебные курсы. Сейчас у меня обучается 85 трейдеров.

В: Должно быть, это очень интересный опыт.

О: Да [смеется]. Если бы два года назад мне сказали, что я поеду в Китай, а тем более буду заниматься там трейдингом, я был бы удивлен. Это весьма яркие впечатления.

В: Считаете ли вы, что китайцы более дисциплинированы, или вы видите у них обычные страхи и пороки, свойственные человеческой природе?

О: Когда я съездил туда в первый раз, кое с кем познакомился и повидал несколько трейдеров, мне казалось, что по трудолюбию с ними не сравнится никто. «Какие блестящие перспективы, – думал я, – наверняка эти люди будут более толковыми и дисциплинированными. Что за потрясающие кадры, вот из кого получатся собранные сообразительные трейдеры». Но прошло примерно полгода, и я понял, что они ничуть не лучше рядового американского парнишки, который торговал на бирже рядом со мной.

В: Человеческая натура одинакова везде.

О: Да [смеется]. Кое-кого из них мне приходилось обучать капитализму. Я страстно увлечен своим делом, и мне хочется передать им свой энтузиазм. Не все принимают это. Однако некоторые отдаются игре на бирже всей душой, и на этой волне становятся хорошими трейдерами. Там есть несколько ребят, которые не отстают от меня, а есть и те, кто работает продуктивнее меня. Поэтому это занятие захватило меня.

В: Это прекрасно. Ваши подопечные в Китае торгуют на собственном фондовом рынке или работают с NASDAQ вместе с вами?

О: Нет, речь идет только об акциях США.

В: В Китае вы тоже торгуете акциями NASDAQ?

О: Да, я делаю то же самое, что и у себя в офисе.

В: С той лишь разницей, что там вам приходится торговать по ночам? Во сколько открывается рынок?

О: Все так же, как в Нью-Йорке, только день меняется местами с ночью. С половины десятого вечером до четырех утра.

В: Что представляет собой ваш день в Чикаго теперь, когда у вас есть собственный бизнес? Вы по-прежнему садитесь за стол в 8.30? Вы торгуете из дома или через фирму, которая делает это за счет собственных средств?

О: Более года назад я ушел из офиса и стал работать дома, просто потому, что переехал в пригород и меня убивала необходимость каждый день ездить в город. Я терпеть не мог эти поездки. Я решил попробовать работать дома и посмотреть, возможно ли это. Мне всегда казалось, что для этого придется купить выделенный интернет-канал, а значит, потратиться. Я уже созрел на это, но заметил, что соединение, которым я пользовался до сих пор, стало работать значительно быстрее. Попробовав работать дома, я с изумлением обнаружил, что мой домашний Интернет работает куда лучше соединения в офисе, потому что ты подключаешься к Нью-Йоркской бирже напрямую, а не через офисные сервера, которые обслуживают около сотни других трейдеров. Меньше загрузка, меньше проблем, выше скорость. Поэтому дома я использую кабельный канал и DSL-соединение.

В: Одна линия про запас?

О: Именно.

В: Как организовано ваше рабочее место? На сколько экранов вы смотрите?

О: Три процессора и шесть мониторов: один из них для обмена мгновенными сообщениями с друзьями-трейдерами, еще один для новостей в режиме реального времени, а третий – для электронной почты. Для торговли я использую два или три.

В: Сколько акций вы отслеживаете изо дня в день? Вы, как и прежде, работаете с четырьмя-пятью или их стало больше?

О: Нет. Теперь рынок изменился, и я стал активно использовать фильтры. Сейчас, например, у меня включено штук восемь фильтров. В зоне моего внимания 20-40 акций в день.

В: Вы говорите о фильтрах, учитывающих волатильность, объемы и другие факторы, которые говорят о том, что у акции есть импульс?

О: Именно так. Я смотрю на объем, ищу соответствующие фигуры на графиках, и импульс делает свое дело.

В: То есть, по сути, вы по-прежнему торгуете на импульсах рынка? Ведь больше всего вам нравится следовать за ним?

О: Да. На самом деле я никогда не пытался прогнозировать его поведение. Я лишь реагировал на происходящее.

В: Вы сказали, что у вас есть отдельный монитор для новостей. Были ли вы в курсе фундаментальных показателей по акциям, которыми торговали в 2002-2005 годах, или это вас не интересовало?

О: Нет, это меня не волновало.

В: Вы просто наблюдали за движением цен?

О: Да. За ценами и за рынком в целом, в каком направлении он движется.

В: Допустим, с помощью фильтров вы нашли акцию, с которой вы незнакомы. Станете ли вы выяснять, что стоит за ней?

О: Нет, мне это не нужно. Едва ли это поможет тому, чем я занимаюсь. Меня интересует импульс. Если котировки второго уровня выглядят нормально, график в порядке и цена движется, куда нужно, я берусь за дело.

В: То есть вы считаете, что новости лишь отвлекают вас, мешая быстро реагировать на рынок?

О: Я не сказал бы, что новости это плохо, просто обычно у меня нет на них времени. Чтобы войти в рынок, я использую фильтры и собственную стратегию. Кроме этого, меня почти ничего не волнует. С другой стороны, сейчас я использую пару новостных сервисов, один из них в аудиоформате, и время от времени торгую на новостях.

В: То есть на импульсе рынка под влиянием новостей о фундаментальных показателях. При этом вы стремитесь оказаться у мяча первым?

О: Разумеется. И я не хочу, чтобы таких сделок было слишком много – может быть, одна-две в день. Я ловлю такой импульс и очень доволен, если мне удается добиться успеха один раз из двух. На этой неделе мы поймали пару очень неплохих рывков. К примеру, вышло сообщение о сертификации FDA, сначала по радио, затем на новостном портале, а спустя пару минут на канале CNBC, и все бросаются покупать.

В: И вы продаете такие акции?

О: Да. Я не держу их подолгу. Продаю их замешкавшимся покупателям... [смеется].

В: Как долго вы в среднем держите позицию?

О: Хороший вопрос. По-разному. В среднем наверное минут семь.

В: Сколько фильтров вы используете?

О: Восемь.

В: Эти фильтры – итог вашего опыта? Как вы пришли к тому, с чем работаете?

О: С одной стороны, это опыт, с другой – отладка методом проб и ошибок. Теперь работаешь на уровне современных требований.

В: И вы используете все имеющиеся средства? Фильтры учитывают то, что могут подсказать графики, объемы и прочие инструменты?

О: Да. Впрочем, я не специалист по теханализу. Прежде всего я трейдер, торгующий на импульсах рынка.

В: Когда вы переключились на торговлю с помощью фильтров?

О: Наверное, в 2004 году, в 2005-м я уже работал только так. У меня практически нет акций, которым я стабильно отдаю предпочтение, как было раньше.

В: Значит, вы не ощущаете эмоциональной привязанности ни к одной из этих позиций? Название акции не трогает вас?

О: Абсолютно.

В: С 8.30 утра до 3 пополудни вы торгуете без перерыва?

О: Да, при условии активности рынка. Мне кажется, чем дольше я занимаюсь этим, тем напряженнее я работаю. Поэтому, можно сказать, что я стал работать больше. Теперь я начинаю в 7-7.30 утра и продолжаю торговать после закрытия сессии, когда публикуются отчеты о прибылях и убытках. Я практически не выхожу из кабинета. В полдень жена приносит мне миску хлопьев, вот и все [смеется]. Я просто закрываюсь у себя и торгую.

В: Как вам удается сохранять сосредоточенность семь-восемь часов подряд?

О: Торговая сессия длится всего шесть с половиной часов. Я всегда считал, что, если ты не способен отработать шесть с половиной часов, твои дела плохи. Такова моя работа и мой образ жизни, и я рад, что могу посвятить шесть с половиной часов торговле, вместо того чтобы ехать невесть куда и с 8 до 12 работать на кого-то другого – подобная перспектива пугает меня куда больше. Для меня не проблема провести это время перед компьютером.

В: Безусловно, издержки игры на бирже в наши дни стали куда меньше. Комиссионные снизились с 1,5 цента до 0,5 цента за акцию. Другим стал и леверидж. Можете ли вы рассказать немного о том, как структурирован ваш счет сегодня? Вы по-прежнему держите на торговом счете тот же объем капитала, что и раньше, или используете для торговли лишь часть средств, а остальные деньги помещаете во что-то другое?

О: Да, модель действительно изменилась. Покупательная способность выросла с 2 к 1 до 4 к 1, и это очень удобно. Стали популярны компании с ограниченной ответственностью, очень похожие на фирмы, которые позволяли торговать за счет собственных средств. Они объединяют средства инвесторов в единый пул и требуют внести на счет разумный объем рискового капитала.

В: И вы каждый месяц снимаете со счета прибыль и оставляете на нем определенную сумму?

О: Каждый месяц мне присылают уведомление о состоянии счета, где должно оставаться установленное количество средств.

В: Есть ли у вас приятели или ученики, с которыми вы систематически общаетесь или вместе торгуете?

О: Таких людей трое – все они из США, кроме того, я обмениваюсь мгновенными сообщениями с целой группой трейдеров из Китая. Но здесь это скорее вопрос руководства. Я стараюсь не вмешиваться в их торговлю, когда я далеко. Я не стану сообщать, какие сделки я заключаю.

В: Вы считаете, что подобная информация отвлекает от работы?

О: Иногда. Именно поэтому хорошо общаться изо дня в день не более чем с двумя-тремя трейдерами.

В: Что представляет собой такое общение?

О: Ты просто пишешь биржевой символ акции со знаком вопроса. Так мы обмениваемся мнениями о потенциальной сделке. Входя в рынок одновременно, мы можем обсудить точки входа и выхода и плюсы и минусы будущей сделки.

В: Значит, общаясь с друзьями, вы используете своеобразную скоропись?

О: Да. Это всего пара человек, с которыми я в свое время торговал. С одним из них я поддерживаю отношения с 1999 года – тогда я только начал играть на бирже; с другим работал с 2003 по 2004 год. Мне близок их подход к делу, а они могут положиться на меня. Мы очень похожи.

В: Таким образом, вы обмениваетесь интересными наблюдениями и идеями, иногда объединяя усилия?

О: Именно так. Иногда сделки заключаются так быстро, что я успеваю написать только: «Эй, айда со мной». Если речь идет об акции, которая торгуется в небольших объемах, постфактум я могу написать: «Я подловил ее на рывке с 30 до 40 центов. Есть смысл понаблюдать за ней до конца дня». Мы подсказываем друг другу, на какие акции стоит обратить внимание в будущем.

В: Если с помощью фильтров вы обнаружили акцию, которая стремительно растет, нечто весьма перспективное, вернетесь ли вы к ней завтра или послезавтра, чтобы посмотреть, нельзя ли выжать из нее что-то еще?

О: Да. С тех, что хороши по-настоящему, мы не спускаем глаз. На прошлой неделе одна из компаний впервые вывела свои акции на биржу, и мы следили за ней изо дня в день. Пока ее потенциал не иссякнет, мы будем работать с ней.

В: Получается, что вы завершаете торги в три, иногда в четыре часа пополудни. Заключаете ли вы сделки после закрытия биржи, скажем, когда публикуются отчеты о прибылях и убытках или нечто подобное?

О: Да. Потом начинается моя вторая работа, до пяти-шести часов.

В: Вы имеете в виду преподавательскую работу в Китае?

О: Да. Это обширная электронная переписка, просмотр отчетов, анализ работы трейдеров и их сделок. Кроме того, сейчас я с одним парнем разрабатываю программы для автоматизированной торговли.

В: У вас множество проектов. Скажите, сколько прибыльных дней. нет, давайте поставим вопрос иначе – сколько из 200 торговых дней этого года стали для вас убыточными?

О: С тех пор как я начал торговать, примерно 80 процентов дней оказываются прибыльными. В 2006 году убыточными для меня стали около 50 дней.

В: Как вам это удается? Случается ли, что неудачными оказываются, скажем, восемь дней в месяц? Ведь тогда выходит, что почти полмесяца вы торговали в убыток. Как вы справляетесь с такой ситуацией психологически?

О: В таком случае я первым делом оглядываюсь вокруг, смотрю, как идут дела у моих товарищей – меня интересуют не сумма в долларах, а их успехи в целом. Неплохим критерием может служить то, что происходит в Китае, – где тем же, что и я, занимаются более 80 человек. Как идут дела у них? Упали ли их показатели в этом месяце? Если мы идем в ногу, я не слишком волнуюсь. Но если все вокруг работают успешно и лишь я топчусь на месте или теряю деньги, я знаю, что проблема во мне самом.

В: Ставите ли вы перед собой цели на день – сколько денег вы планируете заработать?

О: Да. Эти цели меняются каждый месяц в зависимости от состояния рынка. Но обычно я стараюсь заработать как минимум 500 долларов в день. Когда рынок оживлен и все идет, как я рассчитывал, я поднимаю планку до 1000-1200 долларов в день. Таким образом, ты знаешь, к чему стремиться. Я очень люблю ставить цели.

В: Допустим, вы заработали 1200 долларов к 10 утра. Что происходит потом? Вы продолжаете торговать или останавливаетесь?

О: Нет, я не останавливаюсь. Если ты хочешь зарабатывать в среднем 1000 долларов в день и у тебя случаются убыточные или пустые дни, в удачные дни нужно стремиться добиться большего. При этом я ограничиваю свои убытки. Если я поднялся до 1200 долларов, я стараюсь уйти с рынка, сделав не менее 900-1000 долларов. Заработав 1200 долларов, я продолжаю двигаться вперед, и порой в такие дни мне удается сделать три-четыре тысячи.

В: Предположим, цена начала падать. 1200 долларов, которые вы заработали, превратились в 900. Вы будете наблюдать за акциями до конца дня или выключите компьютер?

О: В таком случае я отступлю. Я воздержусь от каких-либо шагов, но сделаю все, что положено. Я пропущу акции через свои фильтры, но не стану входить в рынок, пока не буду уверен по крайней мере на 90-95 процентов. Но я буду работать до конца дня. Оставить все и уйти? Ни за что! [смеется] Хотя, пожалуй, иногда это бы не помешало.

В: Торговля на бирже доставляет вам удовольствие? Для вас это игра, которая удерживает вас перед экраном монитора? Любовь к динамичному развитию событий?

О: Да, я наслаждаюсь этим. Может быть, не так, как раньше, поскольку теперь мне стало значительно труднее. И все же я по-прежнему получаю от этого удовольствие, и опять-таки, это всего шесть с половиной часов. Впрочем, если я выбиваюсь из графика, теряя контроль над собой, дело может принять неприятный оборот. Мне нравится дух соревнования, и я стараюсь совершенствоваться изо дня в день.

В: Почему вам стало труднее? Из-за снижения волатильности? Или все стали лучше разбираться в рынках и теперь у вас меньше преимуществ?

О: Я считаю, что волатильность имеет к этому самое прямое отношение – автоматизация и все эти компьютерные программы на рынке. Говорят, что теперь на их долю приходится более 70 процентов общего объема торгов – что неплохо, если ты в состоянии освоить такую программу, но я думаю, они будут совершенствоваться и дальше.

В: Их алгоритмы становятся все более замысловатыми?

О: О да.

В: Вы по-прежнему заключаете 50-60 сделок в день? Или теперь их стало меньше?

О: Как минимум. Объем моих сделок превышает 100 000 акций в день. Обычно в месяц он составляет 2-3 миллиона акций.

В: Несколько заключительных вопросов. Каково ваше главное правило торговли?

О: Не держать убыточные сделки. И еще одно: не падать духом. Рассуждать как победитель. Стараться каждый день заработать некоторую сумму денег. Быть терпеливым, дисциплинированным и относиться к делу с энтузиазмом.

В: Ваша самая удачная сделка?

О: Самая удачная? Она была самой удачной не по сумме прибыли, а по числу пунктов. В 2001 или 2002 году – точно не помню, в Интернете появилась информация об акции под названием Emulex.

В: Да, Emulex.

О: Так вот, она начала падать. Я понаблюдал за ней и сделал шаг, для меня несвойственный, – обычно я не покупаю акции на понижении, – но я решил, что ниже она упасть уже не может [смеется]. Я купил 100 акций, и клянусь, через 10 секунд она остановилась. «Бог мой, что я наделал? Какой же я болван», – подумал я. Но когда она вновь пришла в движение, я сделал на ней около 60 пунктов. Эта сделка не принесла большой прибыли, но она запомнилась мне стремительным изменением цены.

В: Случай с Emulex широко известен – в течение дня из-за сфабрикованного пресс-релиза о банкротстве компании цена ее акций резко упала, после чего вновь взлетела вверх на сотни пунктов. А какая сделка была самой неудачной?

О: Бог мой, наверное, это была одна из убыточных позиций, которые я оставлял открытыми на ночь. Какая-то из тех акций, что уже не торгуются. Помню одну, которой мы вовсю торговали, пока она не была выкуплена. Она стоила более 400 долларов, и обычно мы старались сделать на ней спред – порой он составлял 10-20 пунктов. Можно было взять 100-200 акций, и если вам удавалось сделать спред, это были небольшие, но верные деньги. На самом деле она торговалась дороже 600 долларов.

В: Так это были очень дорогие акции?

О: Да, из NASDAQ. Мы зарабатывали на разнице бид-аск по кое-каким редким дорогим акциям. Во время той скверной сделки я играл на понижение и замахнулся на слишком крупную партию, не помню точно – 400 или 500 акций, – и тут вышли новости: выкуп. Я потерял около 20 штук.

В: Акция остановилась?

О: Да, она остановилась, потом двинулась вновь, и я был раздавлен. Общие объемы акции были невелики, и конечно, все, что появлялось на этом этапе, немедленно скупалось.

В: Вы играли на понижение акции. Она остановилась – новости о покупке компании, – что происходило у вас в голове в этот момент? Как вы решили действовать, услышав эти новости?

О: Я подумал: «Дело неладно. Из этого не выйдет ничего хорошего. Значит, я должен просто закрыть сделку».

В: Это означало, что вы принимали любое предложение. Вы не пытались закрыть сделку по цене спроса?

О: Я пытался найти что-то промежуточное, поскольку спред был достаточно велик. Но мне действительно пришлось соглашаться на то, что было. После этого я торговал этой акцией еще недели полторы и отыграл все назад.

В: Вот как? Вы решили взять реванш?

О: Не без этого [смеется]. Но я помнил, что последние пару лет я зарабатывал на этой акции весьма успешно.

В: Значит, вы испытывали к ней теплые чувства?

О: Да. После того как первое безумие улеглось, дела пошли на лад, потому что ее объемы после выкупа увеличились. Поэтому она торговалась более активно.

В: Значит, вы могли продолжать зарабатывать на спреде?

О: Да. Теперь я работал с партиями по 200-300 акций, поскольку объемы выросли.

В: Да, вы сделали то, что следовало. И последние вопросы. Что вы считаете самой интересной частью этой работы?

О: Дух соперничества. Постоянное стремление стать лучше и узнать что-то новое. Каждый день – это новая игра, и обычно он не похож на предыдущий.

В: Вы имеете в виду состязание с самим собой или с другими?

О: И то, и другое. Я стремлюсь быть лучше и каждый день выходить на рынок, чтобы делать деньги.

В: Вы спортивный болельщик?

О: Да. Наверное, если бы я не стал трейдером, я бы рвался в спорт. Правда, природные данные у меня не очень [смеется], да и ростом я не вышел. Нельзя сказать, что я помешан на спорте, но футбол я смотрю с удовольствием. Сейчас я смотрю даже гольф, в который никогда не играл. Мне кажется, любовь к спорту и дух соперничества свойственны всем хорошим трейдерам.

В: Да, мы тоже нередко встречали у них эту черту, особенно у тех, кто занимается дейтрейдингом на фондовом рынке. На других рынках трейдеры бывают несколько иными, но ваши собратья частенько увлекаются спортом.

О: Да. Примерно год назад во время одной из поездок в Китай я предложил: «Давайте поиграем в баскетбол утром после работы». Просто сказал, пусть приходят те, кто хочет поиграть. Мы собрались в спортзале университета. На игру явились 15 человек, и почти все они были лучшими трейдерами группы, в которой было более двухсот человек.

В: Очень любопытно.

О: Да [смеется]. Думаю, между трейдингом и духом соперничества есть определенная связь. И это вполне понятно. Было очень приятно, оказавшись так далеко от дома, увидеть ребят, которые не были спортсменами, но так рвались в бой. Это был самый бестолковый баскетбольный матч в моей жизни, сущий кошмар [смеется].

В: Но ведь главное это настрой?

О: Да, они были невероятно напористы и азартны. Впрочем, было очень весело. Но самое замечательное, что я был выше всех! Мне подвернулся редкий случай доминировать под кольцом!

В: И наконец, что в этой работе самое трудное?

О: Для меня это мысль – или своего рода внутренний страх, – что однажды я перестану вписываться в происходящее или правила на рынке изменятся. Надеюсь, этого не случится, ведь я успешно адаптируюсь к изменениям уже семь лет. Но чем черт не шутит.

Советы Тайрона Болла

Отберите несколько акций, чтобы развить чутье

Линия Тайрона близка к подходу Стива Икоу. Пытаясь стать мастером на все руки, вы, скорее всего, не научитесь ничему. Чтобы добиться успеха в игре на бирже, нужно освоить определенную нишу. Как и в любом другом деле, специализация окупается. При внутридневной торговле на фондовом рынке, которой занимается Тайрон, нужно отобрать группу акций и пристально наблюдать за динамикой их цен. Это единственный способ изучить особенности поведения этих акций и выявить основных участников рынка по данному активу. Важно понять, кто контролирует большую часть торгов этими акциями – на профессиональном жаргоне такого маркетмейкера называют «топором». Именно он определяет цену той или иной акции. Эта информация помогает трейдеру выбрать правильное направление сделки.

Будьте чуть более дисциплинированным, чем остальные, и это даст вам огромное преимущество

Преимущество казино при игре в рулетку составляет всего 5,26 процента. Это означает, что шансы на победу составляют 53 процента для казино и 48 процентов для игрока. Этот пример приведен не для того, чтобы сравнить трейдинг с азартными играми, но чтобы показать, что незначительный перевес позволяет получать огромную прибыль. Из года в год благодаря этому, казалось бы, незначительному преимуществу казино зарабатывают миллиарды долларов. Тайрон высказал чрезвычайно интересную мысль: чтобы выжить и преуспеть, не надо быть совершенством, достаточно быть чуть более дисциплинированным, чем те, кто торгует рядом с тобой. Чаще всего трейдеры терпят неудачу из-за того, что они не желают должным образом учитывать и ограничивать риск. Стоит единожды заупрямиться, заключив неудачную сделку, и можно перечеркнуть достигнутое за несколько лет. Тайрон понял: достаточно никогда не ставить себя в подобное положение, и твои шансы на успех станут куда выше, чем у остальных. Иллюстрируя эту мысль, Тайрон рассказывает о своем опыте работы с китайскими трейдерами. Поначалу они показались ему куда более дисциплинированными, чем их американские собратья. Однако в итоге он пришел к выводу, что по части контроля риска, китайцы грешат тем же, что и американцы. Люди одинаковы везде, и недаром великих трейдеров в разных уголках земного шара роднит умение соблюдать дисциплину.

Учитесь адаптироваться к ситуации

Как уже говорилось в начале главы, Тайрон добился успеха благодаря способности постоянно учиться и вносить коррективы в свою стратегию. Когда бычий рынок 1990-х годов остался в прошлом, он научился заниматься скальпированием на открытии сессии. После того как переход на котировки в десятичном формате выбил почву из-под ног у тех, кто торговал на импульсах рынка, он стал отбирать лучшие активы с помощью различных фильтров. И наконец, несмотря на то, что Тайрон привык заключать сделки, ориентируясь на движение цен и технические индикаторы, он научился эффективно торговать на новостях, используя навыки торговли на импульсах рынка. Опыт Тайрона говорит о том, что единого рецепта успеха не существует. Чтобы стабильно получать прибыль, надо быть готовым постоянно искать что-то новое. В условиях динамично меняющегося рынка методы торговли не стоят на месте, и карьера Тайрона свидетельствует о том, как важно быть гибким и уметь адаптироваться к ситуации.