|
При конструировании моделей стандартная процедура должна всегда предполагать выход за пределы сдерживающих ограничений – таких, которые могут мешать выявлению реального поведения моделируемой системы и препятствовать лучшему ее пониманию. Сдерживающие ограничения, в результате, мутят воду, и поэтому реальное явление труднее наблюдать. Упрощающие предположения позволяют нам создавать более простые модели, делая, таким образом, проблему более управляемой. Классический пример такого упрощающего предположения – исключение трения из физических проблем. В элементарной физике тела предполагаются движущимися в вакууме. Трение рассматривается как внешнее влияние, сложность, добавленная к проблеме и не являющаяся реальной частью взаимодействия между телами. Подобное ограничение на рынках капитала представляет собой неучитываемое влияние налогов. Налоги могут оказывать воздействие на инвесторов, но они рассматриваются как внешние факторы, которые не влияют на динамику покупок и продаж на рыночной площади. Когда изучается то, что лежит в основе инвесторского поведения, есть основание предполагать налоги не влияющими, как если бы инвесторы были свободны инвестировать по собственному усмотрению.
В физике было бы нецелесообразным предполагать, что сила, действующая на тело, линейна, если нет согласия с эмпирическими данными, стоящими за таким предположением, – особенно когда речь идет о приложениях теории. Когда изучается движение груза, подвешенного на пружине, мы не можем предположить, что сила пружины линейна, чтобы облегчить расчеты и затем построить полную аналитическую модель, основанную на линейной восстанавливающей силе. Было бы неоправданным продолжать так размышлять о других системах, похожих на пружину с грузом, и так же прилагать к ним линейную восстанавливающую теорию.
В теории рынков капитала мы сделали подобное упрощающее предположение. Мы долгое время предполагали, что инвесторы реагируют на информацию линейно. Мы построили полный аналитический каркас на этом предположении, – без исследования правдивых эмпирических данных. Даже когда поиск данных, подтверждающих это предположение, был объективным, при их оценке мы использовали гауссовские предположения. Эти методы предполагают, что такое условие как, например, независимость наблюдений соблюдается, хотя совсем нет уверенности в том, что это имеет место в реальности. Для оправдания наших методов мы даже построили модель человека, названного реальным инвестором, хотя эта персона не похожа ни на одного из тех, кого мы знаем. Мы проигнорировали исторические данные о том, что человеческие группы склонны следовать моде и прихотям вместо того заявив, что в своей совокупности инвесторы рациональны, даже если они не рациональны поодиночке. В итоге мы сконструировали условия, при которых все эти предположения должны выдерживаться и назвали это гипотезой эффективного рынка.
Я говорю об этом не для того, чтобы опорочить результаты заслуживающего уважения труда последних сорока лет. Я просто указываю, что, ограничиваясь условиями очень специфического случая, мы упускаем возможность достигать богатства теми методами, которые доступны нам и расширяют наше понимание рынков и экономики в целом.
|
